Неточные совпадения
— Вы чудо, а не
хозяйка! — говорил он, останавливая глаза
на ее горле и
на груди.
Перед ним стояли Вера и Полина Карповна, последняя в палевом, газовом платье, точно в тумане, с полуоткрытою
грудью, с короткими рукавами, вся в цветах, в лентах, в кудрях. Она походила
на тех беленьких, мелких пудельков, которых стригут, завивают и убирают в ленточки, ошейники и бантики их нежные
хозяйки или собачьи фокусники.
— Моя дочь пока еще вовсе не полновластная
хозяйка в этом доме. В этом доме я
хозяйка и ее мать, — отвечала Ольга Сергеевна, показывая пальцем
на свою
грудь. — Я хозяйка-с, и прошу вас не бывать здесь, потому что у меня дочери девушки и мне дорога их репутация.
Она говорила спокойно, беззлобно, сидела, сложив руки
на большой
груди, опираясь спиною о забор, печально уставив глаза
на сорную, засыпанную щебнем дамбу. Я заслушался умных речей, забыл о времени и вдруг увидал
на конце дамбы
хозяйку под руку с хозяином; они шли медленно, важно, как индейский петух с курицей, и пристально смотрели
на нас, что-то говоря друг другу.
Прежде всего, меня поразило то, что подле
хозяйки дома сидела"Дама из Амстердама", необычайных размеров особа, которая днем дает представления в Пассаже, а по вечерам показывает себя в частных домах: возьмет чашку с чаем, поставит себе
на грудь и, не проливши ни капли, выпьет. Грызунов отрекомендовал меня ей и шепнул мне
на ухо, что она приглашена для"оживления общества". Затем, не успел я пожать руки гостеприимным хозяевам, как вдруг… слышу голос Ноздрева!!
Старуха,
хозяйка квартиры его, услыша страшный стук в дверь, поспешно вскочила с постели и с башмаком
на одной только ноге побежала отворять дверь, придерживая
на груди своей, из скромности, рукою рубашку; но, отворив, отступила назад, увидя в таком виде Акакия Акакиевича.
Сергей обнял молодую
хозяйку и прижал ее твердую
грудь к своей красной рубашке. Катерина Львовна только было шевельнула плечами, а Сергей приподнял ее от полу, подержал
на руках, сжал и посадил тихонько
на опрокинутую мерку.
— Что тетушка? — говорила тетушка, входя в кухню и тяжело дыша; она была очень толста, и
на ее
груди могли бы поместиться самовар и поднос с чашками. — Что там еще тетушка? Ты тут
хозяйка, ты и распоряжайся, а по мне их, подлецов, хоть бы вовсе не было. Ну, вставай, боров! — крикнула она
на Пантелея, не вытерпев. — Пошел с глаз! Последний раз тебя прощаю, а случится опять грех — не проси милости!
Не чужая, а своя, только, говорю, барыня, хоть бы ты за нас заступилась, а то нам с
хозяйкой от стариков в дому житья нет; теперь, говорю, у бабенки моей малый грудной ребенок,
грудью покормить почесть что и некогда: все
на работе, а молока не дают; одна толоконная соска, и та еще коли не коли в рот попадет».
Все те иконы, о которых я вперед сказал, мы в особой коробье
на коне возили, а эти две даже и
на воз не поставляли, а носили: владычицу завсегда при себе Луки Кирилова
хозяйка Михайлица, а ангелово изображение сам Лука
на своей
груди сохранял.
При появлении его в гостиную (так все говорили и я ручаюсь за достоверность факта), свечи и лампы начинали тухнуть; дети принимались тереть глаза и склоняли голову
на плечи нянек и родителей; взрослые вытягивали ноги, скрещивали руки
на груди, старались приладиться в мягкие углы диванов; уныние, изображавшееся
на лицах присутствующих, было по истине комично; словом, все засыпало; засыпала, казалось, неугомонная левретка [собака декоративной породы.]
на коленях
хозяйки дома.
— Возьми! — говорит
хозяйка, застегивая
на груди сорочку. — Плачет. Должно, сглазили.
Хозяйка, женщина лет 25-ти, высокая, худощавая, с добрым, кротким лицом, месит
на столе тесто; утреннее солнце бьет ей в глаза, в
грудь, в руки, и кажется, она замешивает тесто с солнечным светом; хозяйская сестра-девушка печет блины, стряпка обваривает кипятком только что зарезанного поросенка, хозяин катает из шерсти валенки.
А когда я возвращался, я столкнулся в калитке с Гольтяковым. Мутно-грозными глазами он оглядел меня, погрозил кулаком и побежал через улицу.
На дворе была суетня. В снегу полусидела Прасковья в разорванном платье. Голова бессильно моталась, космы волос были перемешаны со снегом. Из разбитой каблуком переносицы капала кровь
на отвисшие, худые мешки
грудей.
Хозяйка и Феня ахали.